Ровена любила предрождественскую пору. Любовь эта корнями уходила еще в детство, когда ведомые духом Рождества эксцентричные Рейвенсуорды оставляли ненадолго свои причуды и, точно перелетные птицы, слетались со всех концов мира в старый семейный особняк в Шотландии. Никто из них не был особенно склонен к семейным посиделкам, но традиция встречать рождество вместе была почти также незыблема, как скалы, тесно обступившие принадлежащий Рейвенсуордам клочок морского побережья. Гирлянды, таинственно мерцающая мишура, острый аромат еловых иголок, легкий трепет перед тем, как треснет оберточная бумага на подарках, приглушенные разговоры у камина- в детстве Ровена впитывала все это, ощущая переполняющее ее счастье, искреннее и звенящее. Позже, уже во время учебы, рождественские каникулы были отдушиной, позволявшей ей не сойти с ума еще до наступление весеннего тепла, пусть даже прежнего счастья ей было не испытать. Что поделать, даже скалы со временем подтачивают волны и ветры, что уж говорить о такой ненадежной субстанции, как человеческие эмоции.
Однако, этим днем у духа Рождества не было ни единого шанса пробудить в девушке что-либо светлое, хотя надо отдать ему должное- старался, даже набросал на голые деревья тонкую кружевную иневую вуаль, таинственно мерцавшую в солнечных лучах. Но чтобы прошибить глухую стену раздражения Ровены требовалось что-то покруче, на что дух пожал плечами и трусливо растворился в воздухе приемного покоя Мунго, махнув на прощание яркими пятнами целительских халатов, мол, не скучай.  Будь ее воля, ноги ее не было бы здесь и сейчас. Их семейство вообще предпочитало держаться подальше от Мунго, справедливо полагая, что одну жертву медицине их род уже принес и хватит с него.  Жертва, к слову, гордо восседала в кресле, которое Ровена толкала перед собой, и ежесекундно комментировала все, что происходило вокруг, потрясая перстнями с крупными камнями. Делма Рейвенсуорд когда-то возглавляла здесь отделение недугов от заклятий, здесь же она лишилась возможности ходить самостоятельно, когда неуправляемое проклятье срикошетило прямо в нее, но не оставила работу, посвятив ей без малого полвека, о чем свидетельствовал ее памятный портрет прямо за спиной привет-ведьмы, сообщившей с улыбкой, что их уже ждут.
-Мерлин, да я тут будто жаба в кринолине! Как будто мне не полвека, а весь этот проклятый век. Напомни, дорогая, что-нибудь с этим сделать. Например, сжечь. 
Сегодня миссис Рейвенсуорд впервые решила посетить ежегодное мероприятие, устраиваемое госпиталем для своих ветеранов в канун Рождества, что было причиной непрекращающейся головной боли у ее внучки всю последнюю неделю. Проблемы начались еще с вопроса, как транспортировать пожилую волшебницу в город. Парная трансгрессия была исключена, коляска не входила ни в один камин, в результате весь путь до Лондона пришлось преодолеть в маггловском поезде, что не улучшило настроения девушки. Ради такого случая Зеверин даже согласился потерпеть ее отсутствие в течение недели, хотя сама Ровена искренне надеялась, что случится что-нибудь безотлагательное, требующее ее немедленного возвращения. Война, быть может? Или международный скандал среднего размера?  Покушение на посла, черт подери?  Но нет, на горизонте европейской политики было по-рождественски безоблачно, а тревожные настроения в самой Британии касались посольского секретаря постольку поскольку.  Потому бабушку все же пришлось сопровождать.
- Погуляй тут, милая, пока мы с этими старыми перечницами перемоем друг другу косточки. Я пошлю мальчика найти тебя, как только подадут чай.
Погулять по госпиталю? Знавала она и лучшие места для променада. Как и лучшие способы потратить эти несколько часов. Пробираясь по коридорам в тщетной попытке отыскать лестницу вниз, Ровена поминутно натыкалась на спешащих работников госпиталя, а порой и на пациентов, чьи недуги, словно нарочно, бросались в глаза так ярко, что впору было передвигаться вслепую. Рождественские гирлянды, густо завесившие потолок, здесь выглядели странно и нелепо- словно подорожник, приложенный к безнадежной ране. Тонкий дразнящий аромат мандаринов оставался совершенно ею не узнан, вплетаясь в куда менее приятные запахи.  Кипящее внутри Ровены раздражение требовало немедленного выхода. Она практически бездумно швырнула заклинание подножки парню, который прошел мимо нее с огромным букетом белых роз и совершенно очумелым от свалившегося на него счастья лицом. Может быть, он только-только стал отцом, или ему сообщили, что его близкий поправится, или он сам преодолел смертельный недуг и стремился поблагодарить свою спасительницу, кто знает. Что поделать, у нее была аллергия на такие вот лица, на это безмозглое выражение глаз, на это чужое неприкрытое счастье. И вообще смотреть нужно, куда идешь. За ее спиной раздался грохот падения и невнятные возгласы. Настроение девушки слегка выправилось, быть может поэтому и лестница перестала играть с ней в прятки. Ровена поскорее ретировалась с места преступления и спустилась вниз.
Она напрочь позабыла, где находится местный буфет, потому затормозила у поэтажного указателя. Людей здесь толпилось не меньше, хотя, казалось бы, преддверие Рождества и всем, кто способен на ногах стоять, следовало бы до последнего оттягивать свой визит в госпиталь,  потому она не сразу заметила, что к ней обращаются. Точнее и не заметила бы, если бы что-то не швырнуло ее в сторону мальчишки, едва не сбив с ног их обоих.
- Вы ведь не злая,- Ровена, чудом удержавшая равновесие, непонимающе уставилась на мальчика, который смотрел как бы на нее, но одновременно и сквозь, точно она была призраком, не более,- Вы ведь просто хотите ей быть.
- О чем это ты?- на секунду ей почудилось, что мальчишка видел ее наверху и знал о ее выходке, отчего стало как-то совсем уж не по себе, но она поспешила выбросить эту мысль из головы. Даже если видел, какое ей до этого дело? Куда больше ее смущал этот странный отстраненный взгляд, намекавший на то, что парень или болен, или потерялся. И то, и другое решительно вызывало у Ровены желание сделать ноги. Она даже по сторонам посмотрела, подыскивая пути к отступлению или, на худой конец, какую-нибудь расстроенную женщину, чьи ребенком мальчик мог оказаться, но в этот момент двери распахнулись под напором шумной компания отчаянно чихающих и кашляющих волшебников, от которых во все стороны разлетались конфетти и серпантин. Жертвы праздничного проклятья, спеша к стойке регистрации, дороги совершенно не разбирали, и Ровене чудом удалось увернуться с их пути в последний момент, увлекая за собой и мальчишку.
-Gobshites,- выругалась она в сердцах, отплевываясь от волны конфетти, накрывшей их с головой. Блестящие кругляши набились в волосы, густо усеяли платье, отчего девушка стала напоминать рождественскую елку и это ее совсем не радовало. Парнишка рядом выглядел не лучше, и Ровена рассеянно смела горсть конфетти с его макушки.
- Ты чего разгуливаешь тут один?- когда опасность миновала, к ней вернулась способность мыслить рационально, и она первым делом поспешила отвертеться от необходимости заниматься чужим ребенком, случайно попавшим в ее руки,- Видишь, как тут опасно? Хочешь встречать Рождество в палате? Ты потерялся? Где твои родители?
Светлая мысль,достойная ее неприятного характера, подначивала развернуться и уйти, оставив парня на попечение кого-нибудь более похожего на героя детских сказок. И все же она осталась, пусть и из эгоистичных побуждений. В конце концов, старые волшебницы ничем не отличаются от маггловских бабушек- им тоже и десятка часов не хватит, чтобы перемыть косточки друг другу и взяться за своих внуков. Умирать от скуки,слоняясь по коридорам, Ровене было невыносимо.