[NIC]Russel Durant[/NIC][AVA]http://s6.uploads.ru/POWUa.png[/AVA][STA]nobody's hero[/STA]
Те, кто слишком часто бывает там, почти за чертой, знают кое-что о доверии.
— Фелиция Хейс, сэр, — говорят ему однажды, а Рассел только кивает — он не хочет ничего говорить или спрашивать, ему не то что бы было неинтересно (конечно, было — просто он слишком вежлив, чтобы задавать лишние вопросы, на которые все равно не ответят), к тому же, он и без того знает достаточно вещей, о которых его новоприбывшая напарница тоже, как и он, не стала бы ему рассказывать. Например, о том, что она уже пилотировала подобные машины раньше, что у нее достаточно темное прошлое, что близких давно нет, что скоро наверняка очередная годовщина, и что она вряд ли станет пить.
У вас бывает чувство, когда что бы вы ни делали, ничего не меняется? Словно бы возвращаетесь к тому, с чего начали? Новый партнер – новое начало. Почему так трудно собраться с силами и снова начать жить? Ты, казалось бы, только-только свыкся со всем, поднял голову и расправил плечи; уже и походка стала увереннее, голос тверже, а улыбка мягче, а жизнь снова готова бросить тебя на стену.
Капитан садится на край стола, рассеянно берет из чашки со сколотым краем апельсин, бездумно крутит его в руках. Смотрит — безразлично как-будто, задумчиво.
— Фелиция, значит, — говорит он, просто потому что должен был сказать хоть что-то, — Рассел Дюрант, добро пожаловать в команду.
И протягивает апельсин.
Ты учишься, кому можно доверять. Ты учишься чему можно доверять.
Она слишком часто пожимает плечами, он вообще мало смотрит в ее сторону и еще меньше - говорит. У обоих мало радости от подобного общения, но деваться некуда. Приказы не обсуждаются.
Так не должно быть, Дюрант в этом уверен. Уверен, потому что видел достаточно пилотов: они должны постоянно быть рядом друг с другом, знать друг о друге больше, чем знают о себе сами, заканчивать друг за друга предложения и прочее-прочее... Как романтично, как-то ловит себя на мысли Расс и кривится, хмыкая.
Он со своим вторым пилотом — Фел, — встречаются только в столовой и на заданиях, изредка сталкивается в коридорах; на заданиях и тренировках из дрифта они все равно не выпадают, да и не застревают в нем, да и сам дрифт почти идеален — почти, но не совсем.
Иногда, закрывая глаза, Дюрант видит Ребекку: живую, но безумную, сбредившую, мечущуюся в кошмарах его проекций, но не находящую ничего, кроме рваной нервной тени. Кажется, во время дрифта Фелиция тоже это видит, только не говорит. Или и правда не видит.
Капитану все равно.
Странно, что уже через месяц Фел, воодушевленная общими успехами, быстро переделывает клетку капитана на двоих, расширяя пространство и занимая больший кусок бесконечной ловушки подсознания Дюранта - неизученного, но известного объекта, который, при желании реально поместить под микроскоп и разобрать на части в поисках его настоящего, затерявшегося между реальностью и нереальностью.
***
Ему часто снится странный сон, больше похожий на воспоминание, но в другой интерпретации: какие-то дымящиеся руины на горизонте в туманной дымке холодного утра, берег с мелким черным песком, и валяющаяся рядом "Малышка", как ее про себя называет Расс: искрошенная, переломанная надвое, фактически разорванная пополам (там, где должен был находиться второй пилот, у нее огромная дыра), намертво зажатый в ладони пистолет и она. Она узнаваема, даже слишком. Он мог бы ее узнать, даже не вглядываясь в ее лицо.
У нее из бока торчит арматура, а некогда зачесанные назад волосы сбились и растрепались. Ее губы красные от крови, все в крови, и он чувствует страх, и растерянность, и боль, и это не может быть так, это просто не может закончиться так.
Ребекка поднимает голову, пытается улыбнуться, но губы дрожат.
Она просит совсем немного, став собой лишь на мгновенье - перед самым выстрелом.
И самое главное, ты учишься доверять себе. Даже если для этого нужно выполнить приказ, прыгнув в самое пекло своих кошмаров.
С полоснувшим по нервам волчьим воем сирены корабль разведгруппы, окутанный черными парами топливных выхлопов, шлепнулся на посадочный круг. Из его развороченных боков торчали спекшиеся комки деталей и искрящиеся, сожженные мотки проводов да кабелей. К платформе тут же устремились все свободные ремонтные бригады и медики. Через пару минут появилась и ремонтная машина. Корабль тем временем продолжал, фыркая и посапывая, остывать. Опустился трап, и сошедших с него нескольких человек тут же обступила толпа зевак, включая подоспевших подручных полковника.
В самом деле, судно неплохо так потрепали. Да мало ли, что с ним произошло. Может, неполадка или ошибка капитана, может, задели руины высоток, или те же мародеры подбили. Только последние много не брали, кромсали корабли для вида, награды-то с них никакой, на черном рынке не продашь и детали – сразу сдадут. Нападают и укатывают восвояси. Подальше от радаров.
Уже позже, на общем сборе выяснилось, что дело с искореженным судном перешло к какой-то группе по контролю. Всем запретили к нему подходить, выделив отдаленный ангар, а все решения и сведения о новых подобных происшествиях передавать напрямую полковнику. Оставалось только догадываться, что на самом деле случилось и из-за чего такая секретность. Разведчиков подбивают по несколько раз на дню, и ничего. А тут такое.
- Доброе утро, капитан, - суета и шум стояли столбом, создавая непроницаемую пленку, Дюрант только и смог, что кивнуть ей в ответ, - кажется, нас ждет славная битва?
- Видишь ту птичку? – уже на пути к машине он кивнул на подбитый корабль, вокруг которого возились ремонтники. – Созвали проверочную комиссию, а нас посылают прочесать несколько секторов вокруг зоны аварии. Славную битву я обещать тебе не могу, но судя по активности противника, жарко уж точно будет. - чего только стоили последние слова полковника: "Вздумаете ослушаться, укрыть разведданные или придержать любую информацию, вплоть до того, что наложили в штаны, и я собственноручно каждому из вас сломаю все кости. Удачи". От этого его "удачи" Дюранта обдало холодом и перехватило дыхание, как того парнишку со шрамом в той сказке из детства, когда тот повстречал дементора. Только полковник Гарльтон – начальник базы и руководитель по выявлению, уничтожению и поискам любых враждебно-настроенных или потенциально-недружественных форм жизни, и пусть удачей он ни разу не заканчивал свое напутствие бойцам, на дементора он уж точно не был похож. Глупость какая.
- На сборы дали мало времени, так что погнали.
Из всех предлагаемых начальством напарников Хейс меньше всех походила на настоящего пилота. Хоть у нее и была некая врожденная способность к ментальной совместимости и гибкое воображение, ей не хватало зрелости мысли, присущей профессионалу. Ее разум действовал максимально четко и точно при обработке данных, сканировании местности, определении степени враждебности целей и организации, но чувства при этом были едва ли управляемыми. В ее голове царил хаос из разнообразных мыслей, надежд и страхов. Рассел никогда не обращал на них внимания, но чувствовал их вспышки, и молчал - к заданию они никакого отношения иметь не должны, а влиять - тем более.
По мнению капитана Фелиция нуждалась в большем самоконтроле. Ему иногда казалось, что приложи она чуть-чуть больше усилий, и из нее получился бы настоящий пилот. Но он держал его при себе.
- До щелчка, Фел, – заметив, как она дольше положенного возится с сегментами на набедренных пластинах, подгоняя их под магнитные крепления, заметил Расс, цепляя на себя нагрудник. – Не выспалась? - сейчас девушка производила впечатление сжатой до предела пружины, готовой развернуться от оброненного слова или малейшего толчка. Может, ему лучше было бы промолчать? Захочет, сама обо всем расскажет. Хотя лучше во всем разобраться сразу, особенно перед выходом в поле.
Отредактировано Emmeline Vance (13.06.2017 01:49:52)
x1 
x1 
x0 
x1 
