Оливер привык видеть порядок во всём. Будь то книги на полках или бумаги на столе. Будь то платяной шкаф с вещами или банальное правило, когда домовик обязан оповещать о приходе гостей. Пусть даже этот гость - Питер, такой же хозяин и наследник рода Сэлвинов, как и сам Оливер. И потому морщится, когда эльф появляется уже после того, как Питер открывает дверь, входя в гостиную.
Судя по всему, прямо с поезда, ведь тот прибыл совсем недавно. А, значит, останется с ночёвкой и придётся сообщить его матери. Хотя есть ли той дело до сына, помимо работы?

***

Оливер как раз отвлекается, объясняя Роксане, что охота - это ничуть не скучно, да и массовым истреблением животных это уж точно нельзя назвать. Девушка недовольно поджимает губки и качает головой, желая возразить, но тут Маркус окликает его, указывая куда-то в сторону первогодок, которые толпятся подле табурета, ожидая своей очереди.
- Смотри-ка, твой братец дорос до Хогвартса. Ты хоть помнишь, как его зовут?
- Питер Сэлвин - голос профессора звучит повторно, требовательно, и Оливер быстро находит взглядом темноволосого мальчишку, который, шагнув к табурету, пытается забраться на него. Выглядит взволнованно, тонкими пальцами обхватывая полы Шляпы, когда та опускается на его голову.
И Олли поджимает губы, ожидая вердикта, в душе надеясь, что вот-вот прозвучит заветное "Слизерин". А в голове уже рисуется картинка, как он мог бы общаться с младшим, вновь сближая две ветки семьи.
- Гриффиндор.
Единственное слово звучит, как раскат грома, и едкий смешок Маркуса нарушает тишину прежде, чем стол красно-золотого факультета взрывается аплодисментами.
- Неудачник - процеживает Олли сквозь зубы и отворачивается, чтобы вновь улыбнуться Роксане, припомнив, как с отцом нашли в магловском капкане лису.

***

- Чай будешь? - Оливер отодвигает письмо и закрывает чернильницу, прежде чем встать, поприветствовав брата. - Мне кажется, за этот год ты ещё больше вытянулся. Скоро придётся смотреть на тебя снизу вверх.
Он усмехается, подходя ближе и на ходу поправляя рукава рубашки, вновь застёгивая манжеты.
- Рад тебя видеть.

***

- Ты посмотри-ка, твой братец готов Поттеру в рот заглядывать. Ну конечно же, тот метле голову посвятил, и этот, видимо, туда же - Маркус поправляет сумку, вновь наблюдая, как над стадионом кружит команда Гриффиндора. - Придёшь на завтрашний матч?
- Что я там забыл - холодно произносит Олли, пожимая плечами - Ещё нужно реферат по зельям сделать. Кстати, не ты ли просил помощи? Цена возросла до двух галлеонов.
- Два? - Маркус меняется в лице, - Это же грабёж!
Но Сэлвин уже не слушает, опираясь на холодный подоконник и не сводя взгляда с маленькой точки, уверенно держащейся на метле.

***

- Матери сообщил, что собираешься здесь остаться? Думаю, она может волноваться - Не думает, уверен, что такого не произойдет, имея представление о Лантане Сэлвин. И ничего не говорит о том, что дед может возразить. Невозможно выгнать того, кто в будущем займёт место главы семьи. И юноша вполне убеждён, что так оно и будет, пока в его мыслях надёжно поселилась эта рыжеволосая бестия. - Кстати, как она? С этой работой я давно уже не был у вас в гостях. Как сестра?
Ненавязчивый вопрос, ответ на который важен, как глоток свежего воздуха. И затаив дыхание, уже прислушивается. Вот только даже голос не дрогнул, лишь отводит взгляд, подмечая, как суетится старый домовик, принося поднос с чаем и чашками, вазочкой печенья.
Судя по всему, ужин ещё не скоро, а ведь он уже пару часов, как вернулся домой из Министерства, где под кипой бумаг совершенно забыл об обеде.
- Да ты проходи, располагайся уже. Будто и не дома - и Олли в очередной раз улыбается, делая приглашающий жест в сторону камина.
Кто бы знал, что какая-то полукровка способна наладить дружбу между Слизерином и Гриффиндором. Шаткую, временами до краев наполненную обидами и желанием соперничества, но всё-таки существующую.

***

- Никогда бы не подумала, что кто-то из Сэлвинов может оказаться на Гриффиндоре. На вашей семье новое проклятье? - Роксана берёт его под руку, заглядывая в глаза - Ну, я же пошутила, чего ты так остро реагируешь?
Но Оливер лишь пожимает плечами, поправляя рукав мантии:
- Мне кажется, в последнее время слишком много разговоров об этом... недоразумении. Лучше бы держала свой язык за зубами.
- Вот как... - она обиженно поджимает губки, убирая руку - Такими темпами, Олли, ты скоро и грязнокровок защищать начнёшь - произносит девушка прежде чем, развернувшись, с гордо поднятой головой удалиться, отстукивая своими каблуками ритм сердца юноши.
Кто бы знал, что совсем скоро практически так и будет.

***

- Так как дела в школе? Кто взял кубок? Надеюсь, Слизерин?

Отредактировано Oliver Selwyn (27.02.2017 02:18:56)

Люди проживают в поместьях, прожигают наследство, доживают в подъезде.
И люди проживают вместе, но это последовательность машинальных действий.
Люди так мечтают вначале, что пожирают очами и поджидают ночами.
Но люди пожинают печали, причал сжигают, отчалив, и пожимают плечами...

Они всё в той же гостиной. Только, кажется, что часы идут немного громче обычного, подстраиваются под сердечный ритм, и мир оказывается под куполом, где существует "до" и "после", но сейчас - самое важное.
Виктор едва слышно выдыхает, постукивая трубкой о край столешницы. Юноша лишь на мгновение отводит взгляд, чтобы заметить, как капли дождя стекают по стеклу наперегонки. Он сводит лопатки, выпрямляется и склоняет к голову сначала к левому, затем к правому плечу, чтобы после вновь сосредоточиться на происходящем.
Где-то вдали грохочет гром, перекрываемый шумом ветра, а на доске всё та же картинка, и пауза затягивается, лишь король нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
Он атакован ладьёй. При этом конь белых не может взять ладью, потому как король окажется под атакой слона: такой ход запрещён правилами. Конь белых "связан". И дед это понимает, наконец, встречаясь взглядом с Оливером.
- Неплохой ход.
Оливер едва заметно улыбается, но ответить не успевает, ведь Виктор опережает его:
- Значит, всё-таки решил в Министерство? Я видел брошюры.
Юноша отвечает не сразу, тщательно подбирая слова:
- Пойми, - произносит наконец, чтобы поставить все точки на "и" - Отцовский бизнес - это не моё. Не потому, что я не разберусь. Просто... там и мама, и видеть его...
- Я предполагал такой исход - Сэлвин, наконец, раскуривает трубку - Не будешь против, если тонущий корабль подхватит Шеналл? У него похожий бизнес на Альбионе. Хотя бы сейчас, пока ты реализовываешь себя. Так что, обмен?

***

- Ты же знаешь, я не имею права говорить о своей работе - Оливер с трудом отходит от объятий брата, до сих пор не привыкший к такому обращению. Тот пусть и младше, но чувствуется хватка спортсмена, когда кажется, что ещё немного, и точно сломается рука, если не шея.
Но даже не в этом дело, ведь Питер нарушает границы личностного пространства, где другим нет места, пусть и бывают исключения.
- Не делай так больше.
Взгляд холодеет лишь на мгновение, и Оливер поджимает губы. Привычки всегда сложно искоренить, та самая мелочь, что легко может выбить из колеи. От них невозможно отмахнуться, ведь цепляются крючковатыми пальцами за манжеты рукавов, сжимая горло удавкой. Всё потому, что смерть близкого человека приносит с собой не только пустоту, она рушит жизненные уклады и ценности легким движением руки, привнося в жизнь новые правила, линию поведения, бережно храня выцветающие воспоминания, проводя чёткую грань между обществом и им самим. И никому не следует нарушать эти границы, пока Олли сам этого не пожелает, делая глубокий вдох и давая молчаливое согласие.
- О, она в порядке, осваивается, хотя не особо говорит со мной в Хогвартсе...
И лишь слова о Клементине позволяют отвлечься, а шкодливая улыбка на лице Питера не сулит ничего хорошего.

***

- Ты с ума сошёл! - её лицо искажено гримасой ненависти, обиды и непонимания - Думаешь, я не вижу?
Смотрит снизу вверх, стоит совсем рядом, потому Оливер прижимается спиной к стене, ощущая шероховатую поверхность камня и тот холод, что мог бы сковать душу, если бы не Роксана, что воспалялась всё сильнее.
Она набирает в грудь побольше воздуха, чтобы выплюнуть порцию очередных обвинений.
- Если кто-нибудь об этом узнает, ты станешь посмешищем!  А я об этом непременно позабочусь! Фамилию Сэлвинов смешают с грязью, но твоей грязнокровке на это наплевать, я уверена. Она-то сама из этой грязи и не вылезала.
С торжествующей улыбкой на лице собирается уйти, уже разворачиваясь на каблуках, но не успевает, ведь Оливер легко перехватывает её запястье, теперь уже прижимая девушку к стене.
Личностные границы давно разрушены, теперь сверкая под ногами изумрудным крошевом.
Голос звучит спокойно, когда он склоняется к ней, кончиками пальцев проводя по щеке девушки, шепчет прямо в губы:
- В твоём плане есть одно весомое "но", - выдерживает паузу, позволяя Роксане самой догадаться - Мы с тобой повязаны договором родителей, если, конечно, не забыла. И скажи ты обо мне хоть слово, смешаешь с грязью и свою семью, сама окажешься в той же луже, поливая слезами своё обручальное кольцо. Потому я советую тебе держать свой очаровательный язычок за зубами, позволяя мне самому решать с кем общаться, а с кем нет.

***

- Как это Слизерин продул? - удивляется, легко переводя тему, ведь узнал всё, что нужно. - Мне кажется, ты просто перепутал цвета факультетов, потому тебе и показалось их поражение реальностью. Или, может, просто хороший сон о желаемом? - усмехается, наконец, занимая одно из свободных кресел.
- Ты-то уже подумал, куда собираешься пойти после школы? К отцу или, может, попробуешь себя в квиддиче? Мне кажется, у тебя должно получится, хотя в сборную довольно серьезный отбор.
Впрочем, у Питера ещё год, чтобы всё для себя решить, но строить планы всегда интересно.
Горячий напиток обжигает горло, комната наполняется запахом ароматных трав, которые домовик не забыл добавить в заварочный чайник.
И Оливер, выдерживая паузу, всё-таки задаёт главный вопрос, прекрасно зная, что тем самым вбивает острие ножа в сердце брата по самую рукоятку.
- Они так и не помирились? Ты пытался ещё раз их свести?

Отредактировано Oliver Selwyn (27.02.2017 02:20:15)

- Даже в общих фразах? Вроде, тебе там нравится или нет?
Оливер поставив чашку с чаем на стол, кончиками пальцев трёт виски, прикрывая глаза.
Ответа на этот вопрос не существует. Проще пожать плечами, опустить взгляд, перевести тему разговора в другое русло, поговорить о том же квиддиче, в конце-концов, но только не о Министерстве. И том удушающем клубке змей, который уже какое-то время затягивается удавкой на его шее.
Рассказать, как он зимой чуть не умер? По своей глупости, пожалуй, даже не хочет говорить о череде случайностей, одним из которых и было то проклятие, сокрытое в часах.
Ведь именно этот факт и привел Оливера в Мунго, тот самый кабинет, где он и познакомился с Петрой, а позже и Арнхеймом, австрийским послом, который всё больше не вызывал доверия, но Сэлвин понимал, что уже не сможет отвертеться, цепко посажен на острый крючок, пронзивший грудную клетку.

***

Он пытается бежать из последних сил, но ноги, как назло, вязнут в темноте, будто не земля там, а зыбучие пески, что утаскивают юношу по щиколотку, не давая двигаться быстрее.
Оборачивается, понимая, что медлить нельзя, ведь опасность, укутанная чёрным плащом, всё ближе. И ей не доставляет проблем делать шаг за шагом куда быстрее, чем это может сам Оливер.
Отчаяние удушает, бьётся раненой птицей в груди. Липкий страх сковывает душу, потому трясутся руки, и он судорожно делает глубокий вдох перед тем, как открыть глаза, осознавая, что находится в поместье Сэлвинов. Собственной спальне и только влажная от пота подушка напоминает о ночных кошмарах.
Ужас, принесённый на крыльях ночного кошмара, постепенно отступает, только снова раскалывается голова.
А за окном свирепствует ветер, ветки старой яблони остервенело царапают оконное стекло, ведь только оно является препятствием для урагана, желающего попасть внутрь поместья.

***

- Нравится - наконец, отвечает Сэлвин и не узнаёт собственного голоса, лишённого эмоций. Бесцветного голоса, наполненного обречённостью, где он заперт в клетку событий, судорожно цепляясь за её прутья и понимая, что выхода нет. Но хотя бы не подставить семью, выбиваясь из последних сил, расставить приоритеты и сделать правильные выводы. И потому звучит это "нравится", чтобы паника, охватившая его, не передалась семье, Клементине. Возможно, это эгоизм, а желание защитить близких превыше множества факторов, потому кивает для пущей убедительности. Сейчас нельзя сомневаться. Поздно.
Если он сам ступил на лезвие бритвы, то не стоит втягивать туда и семью. Они-то не виноваты.
- Я попробуюсь в сборную. Один профессор напишет мне рекомендацию, если не выйдет, у меня всегда есть запасной план.
"Какой же?" - хочет, но не решается спросить Оливер, внимательно смотря на Питера. Вместо этого снова кивает, с улыбкой добавляя:
- Мне кажется, это правильный выбор. Даже не сомневаюсь в твоём успехе.
Искренно, потому что действительно считает: Питер создан для квиддича. Сборная нуждается в таких игроках.
А вот слова о Клементине и желании Сэлвина выдать приёмную дочь замуж сбивают Оливера с мыслей, он сильнее сжимает подлокотники кресла, пытаясь справиться с ураганом в груди, и едва не срывается на глупость, ведомый эмоциями. Но сдерживает себя.
Вместо этого молчит, скребёт ногтями переносицу.

***

- Ну и с кем тебя хотят, - она запинается, быстро исправляясь, - и кто она?
Оливер чуть приподнимает бровь, когда сердце пропускает удар, ведь реакция девушки не остаётся незамеченной.
И это даёт призрачный шанс, вновь заставляя сомневаться.
А между ними, на испещренном царапинами столе - небольшой перстень витиеватого плетения и россыпью драгоценных камней, принадлежащее когда-то его матери. Обручальное кольцо.
- Роули - ему не хочется о ней говорить, но раз уж начал - таковы правила чистокровного мира, здесь я не могу решать.
Но исправляется:
- Не должен
А Клементина поджимает губы, молчит, каким-то упрямым взглядом гипнотизируя кольцо, будто то может исчезнуть по её желанию.
- Когда можно будет тебя поздравить? Или это тоже не ты решаешь?
Ему непривычно наблюдать, что она злится, поджимает губы и пытается, говорить спокойно, не переходя возможные границы, не позволяя своей язвительности взять вверх.
И потому чуть сдвигает кольцо вперёд, ближе к пока ещё студентке Хогвартса, чтобы добавить, убирая ладонь:
- Я хочу, чтобы оно было у тебя.

***

- Хорошо - кивает, сохраняя хладнокровие, прежде чем выстроить иную логическую цепочку. - Только в своём повествовании ты не учёл тот факт, что у неё есть собственный отец, который, возможно, имеет своё мнение по этому поводу. А если твоя мать возвращается в семью Сэлвинов, то на кой драккл тащить сюда ещё и Бэришей?
Чуть склоняет голову, улыбнувшись.
А в голове продолжает рисоваться картинка прошлого, где звонко звучат слова Клементины, внимательно наблюдающей за ним и, кажется, сделавшей свой выбор:
"Нет кольца, нет помолвки".

Отредактировано Oliver Selwyn (27.02.2017 02:21:42)

— Один — ноль, Олли.
Питер, что с него взять?
Мелодичное потрескивание камина постепенно успокаивает, потому Оливер поглубже опускается в кресло и прикрывает глаза, кончиками пальцев потирая переносицу. Мысли, раздиравшие сознание, вновь приходят в относительный порядок, выстраиваясь в логичную цепочку доводов и рассуждений, где прошлое, сталкиваясь с настоящим, внезапно окрашивается иными цветами, искажается иным ракурсом, иной точкой зрения.
Он молчит, поджимая губы и ослабляя галстук,  тянет время перед тем, как задать главный вопрос, который непременно повлечёт за собой череду новых, чертовски важных, чтобы, наконец, разобраться.
И всё-таки, делая глубокий вдох, решается:
- Как давно ты знаешь? - поправляется - Заметил.
Смотрит внимательно, не желая расплетать очередное гриффиндорское кружево из лжи и недомолвок . Всего лишь ответ, столь необходимый для понимания ситуации.
Где он мог так проколоться, что даже его брат заметил внезапную искру, проскользнувшую между ним и Бэриш. А ведь Оливер просто пытался быть... другом?
Но другом ли?
А ведь он и сам тонул в постепенно стягивающейся со всех сторон темноте, до сих пор не определившись. Ведь семья значила слишком много, а пример родителей того же Питера, пожалуй, едва ли не кричал о том, что очередной подобный позор ещё больше смешает Сэлвинов с грязью, стань все факты доступны общественности и покидая стены поместий.
А ведь он так старался  следовать собственному примеру, которым являлись для него родственники по материнской линии. Их образ жизни, их видение семьи и традиций. И потому, узнай Оливер о мыслях брата, о том, что тот считает эту шаткую дружбу лишь попыткой приблизится к сводной сестре Питера, возможно, глубоко бы огорчился, понимая, что сознательный шаг в попытке наладить отношения давно провалился в бездну, переполненную непониманием.
А Бэриш... Он итак добьётся её, если будет нужно.
Но нужно ли?
Ведь выстраивая шаткий карточный домик из логичных рассуждений, он прекрасно понимает, что это очередное пятно на репутации семьи, которое непременно начнет источать зловоние, узнай об этом общественность, его собственные родственники. Не Сэлвины, конечно. Возможно, в этой семье и вовсе так принято, просто Оливер пока этого не понимает.
Зато понимают другие.

***

- Мне жаль, Олли, правда - её пальцы холодны, как лёд, что хочется согреть, прикрывая своей ладонью.
Вот только он этого не делает, скользит взглядом по безмолвному паркету, мягко отражавшему звук шагов. Он чертовски устал за сегодня, не ожидая появления Роксаны на своём пороге.
- Отец ведь тебе всё рассказал, я думаю, это даже к лучшему. Ты так не считаешь?
- Возможно - и Сэлвин привычно пожимает плечами, добавляя - Чай будешь?

***

В гостиной непозволительная тишина, и потому Оливер, не давая брату ответить, резко выдыхает и, сам того не понимая, ловит взгляд Питера, чтобы добавить главную новость, которая лежит на душе камнем, пусть это обстоятельство и никогда не было желанным. Удар по репутации, скорее, как и попытка показать, кем стали Сэлвины, раз их род обходят стороной.
- Ты ведь в курсе, что родители Роули пожелали расторгнуть помолвку? - усмехается, поправляя волосы, опускает плечи - До них дошли слухи, что мой отец... что он не болен, а просто спился, теперь покрываемый родственниками. Да и твоя семья...этот развод послужил не лучшим пятном на репутацию семьи. Впрочем, что об этом говорить? Их дочь заслуживает кого-то получше
И вновь горестная усмешка, пожимает плечами, наконец, забирая со столика кружку с чаем и тот час же понимая, что от этого запаха его тошнит. Или же тошнит от самого себя, когда вновь зашёл разговор о пострадавшем самолюбии.
Или, возможно, Питер прав, иной раз бросая в его адрес пренебрежительные взгляды. Заслужил?
Но сейчас Оливер не спешит разобраться в этом, когда обида комом стоит в горле, который не проглотить даже несколькими глотками чая.
А между тем, обручальное кольцо Сэлвинов до сих пор у Бэриш.
Пусть там и остаётся. Только зачем?
И вновь Оливер не знает ответа на этот вопрос.

Отредактировано Oliver Selwyn (25.02.2017 21:53:32)