У маглов это называется день сурка, когда открывая глаза, понимаешь, что всё увиденное тобой в данную минуту - уже было. Эта кровать, потолок, отблески заходящего солнца на лакированной поверхности прикроватной тумбочки и стрекотание цикад за окном, зазывными трелями, не давая сосредоточиться на собственных мыслях. Мыслях, которых будто и нет, когда с трудом поднимаешь руку, чтобы провести пальцами по губам, ощущая шероховатость кожи, чтобы в попытке подняться едва вновь не потерять себя, позволяя темноте и усталости взять вверх, ведь главное, чтобы не было того тянущего чувства тревоги, когда босые ступни в очередной раз касаются холодного пола, когда Анет глазами ищет свои туфли, но на этот раз не находит, а идёт к двери с осторожностью, нащупывая перед собой косяк, вцепиться в него пальцами, вновь и вновь убеждая себя в том, что это уже было. Только тогда туфли были, и привкус каменной крошки во рту, саднящий горло и не дающий сказать ни слова.
И сердце замирает, когда в попытке открыть дверь, она видит перед собой разрушенную гостиную, качает головой, сбрасывая видение, но вместо этого ощущает, как кровь стынет в жилах, как стены начинаю сжиматься, а по рукам вновь бежать чёрные реки, чтобы найти выход на кончиках пальцев.
И, оказываясь на полу, хватается за голову, когда замечает перед собой маму. Протягивает к ней руки, пытаясь сказать хоть что-то, но вместо этого видит лишь тьму, пожирающую всё на своём пути, едва не достающую до самой Джоан, чью лицо застыло под маской непонимания и нарастающей паники.
- Мама... - Анет шепчет одними губами, не верит своему больному разуму, ведь это может быть правдой, и прижимает колени к груди, раскачиваясь, как маятник. Назад и вперёд. Вперед и назад.
Ей нужно уйти, сбежать подальше от этого дома, оказываясь в объятиях Рабастана, который считает её абсолютно обычной, который сможет защитить её же от самой себя, хотя бы на время заставляя поверить, что всё ещё может быть так, как у нормальных людей. Что нет внутри сущности, способной убить любого, не знающей пощады и потому искажающей реальность, позволяя медленно погрязнуть в липком страхе за близких, но никогда не возразить тому, кто сильнее, кто способен подарить крылья, уничтожая все преграды на пути.
И Анет теряет счет времени, не осознает и не запоминает, как долго сидит, не чувствуя ни сквозняков, ни скользящей по полу ночи, во тьме которой утопает рисунок ковра, и едва слышно, как по углам копошатся тени, с боязливой опаской обходя свет ночника и ту полоску под дверью, во тьме начинающую светиться гораздо ярче, наталкивая Анету на мысли, что стоит спуститься, наступив на горло своим страхам. Убедиться, что произошедшее - лишь её фантазия. Улыбнуться матери, непременно интересуясь, что на ужин. Не забыть высказать недоумение, почему обеденный сон оказался столь долгим, будто полдня она моталась по улицам города, не разбирая дороги, пока ноги не начали ныть от усталости, требуя законного отдыха.
Так сейчас ноет и её сердце, когда девушка в глубине души не верит картинке, что нарочито подсовывает ей разум, дабы забыть об опасностях, вновь принимая жизнь в своем светлом, уютном ключе, где нет места опасностям и липкому страху, сжимающему сердце в железных тисках.
И находя в себе силы, вспоминает только одно имя, которое сейчас становится спасительным маяком в пучине безумия - Сметвик.
Цепляется в косяк двери ногтями, предпринимая попытки подняться, а когда это удается - ступает слишком осторожно, практически бесшумно, чтобы, преодолев все ступени лестницы и спустившись вниз, произнести, встречаясь взглядом с Джоан и тот час же понимая, что этих стен сегодня она не покинет. И покинет ли когда-нибудь?
И не было произошедшее игрой воображения, пусть гостиная вновь с иголочки, едва ли какая-то мелочь выдаст произошедшее утром.
- Дайте мне увидеться со Сметвиком. - Просит и не узнает своего голоса, что скребется острыми когтями о гортань, искажая слова. - Пожалуйста.
Ненавидит тот момент, когда перестаёт их слышать, когда вновь остаётся наедине со своими мыслями, встречая закрытые двери не только в реальности, но и на ментальном уровне.
- Пожалуйста, - просит одними губами, все ещё цепляясь рукой за стену, потому что нет возможности увидеть того, кто дорог. Но Смэтвик поможет, ему она не причинит вреда, как причиняет всем, кто её окружает.
"Пожалуйста".
Остаётся лишь на уровне мыслей, чтобы, глубоко вздохнув, прикрыть глаза и смиренно ждать ответа, когда ничего не держит сделать ещё несколько шагов к двери и исчезнуть во мраке подступающей ночи. Ничего. Кроме отсутствия сил.