Не быть собой, не быть кем-то.
Это не девиз, это выживание, на которое способен предатель крови. Родственник предателей, способный очернить звание «чистокровного». Привычка поднимать руку, когда говорят, никуда не пропала. Перси чувствует эти нити на сгибах локтей, запястьях, на каждом пальце, что неуверенно обхватывают перо. Шелест механичен, взгляд направлен на бумагу. Строчка за строчкой – новые имена, выжигающие на чьей-то судьбе клеймо. Не хватает сотрудников, чтобы назвать всех, кто повинен в своем рождении, помощь запросили из всех отделов.
Мимо пролетает распечатка со знакомой фотографией, от которой уже рябит в глазах. Везде эти очки, шрамы, черные волосы, Перси тошно. Хуже только рожа Пикнесса, смахивающая на крота, который выполз из своей норы, когда настал конец света. Постукивая своими длинными грязными когтями друг от друга, он видел, как ему официально улыбается один из этих  Уизли. Но он бесполезен, так как не связан с семьей и с магглами, у него идеальная репутация, которую нельзя подделать. Так он и выживает.
Звон, похожий больше на свист, останавливает деятельность. Проверка. Перси убирает руки со стола, положив их на колени. У него есть несколько минут, чтобы снова стать самим собой и забыть в своем мире. Плотные стены выстроены задолго до свистка, одновременно с падением всеобщих идеалов. В них не больше красоты, чем в дементоре, но они крепки, может, смогут выдержать опытного вторженца в  чужие разумы. А может и нет. Уизли было достаточно хотя бы мнимой безопасно за закрытыми глазами.
– Персиваль Уизли, можете возвращаться к своим обязанностям, – бездушное сообщение такого же бездушного человека. Перси отправляет мантию и идет к кабинету помощников министра, который с недавних пор делили вместе с Амбридж, благо той никогда там не было. У такой женщины, как она, всегда были дела в суде и остальных местах. Складывалось впечатление, что на нее наложили заклятье, потому что даже Перси не мог продолжать прежнюю улыбку, а она могла.
От котят в кабинете хотелось бежать прочь, прямо в окно, пускай за ним и был все тот же подвал. Но оправив мантию, Уизли снова за свои столом, не смея сделать лишний шаг в сторону – у стен тоже есть уши. И глаза. Впрочем, глазика на дверце кабинета больше не было, и это не могло не радовать. Жаль, котят нельзя взорвать одним единственным заклятьям.
В зале продолжалась работа, механическая, казалось бы, вечная. В помещении Перси тоже перебирал документы, взмахивая волшебной палочкой над каждым новым пергаментом: развернуть, пробежаться глазами, убрать опечатки, отправить в другую кучу. Когда куча закончиться, а другая вырастет до потолка, уменьшить и отправить в следующий отдел. В столе нашлись еще десять листовок с нежелательным лицом номер один. Ничего с ними не сделав, Перси бесстрастно задвинул ящик.
Залетевший в кабинет сиреневый самолетик раскладывается прямо перед помощником, который краем глаза читает написанное. Кривым почерком выведено «в комнату для допросов». Это надо будет спуститься в подвальные помещения, которые вместо судов помещали в себе камеры. Ну или комнаты, как они их любили называть. Перси привык там ходить со всеми поручениями. Там вроде нужно принести документы с последнего «слушанья». Уизли берет их в руки, придерживая подбородком, и идет к лифту. Как хорошо, что отец все реже появляется на работе. Или все лучше избегает своего сына. Без разницы.
«А в какую комнату?» – неожиданно опомнился в подвале Перси, но ему повезло – в двух заседания, одна просто открыта. Видимо, там вот-вот что-то начнется и нужно все разложить.
Этим помощник и занимается, пока в помещении не появляется еще кто-то.
Если бы это был просто «кто-то».
Уизли оборачивается на звук шагов и громкого голоса, прирастая к полу. Министерство посетила сама правая рука того, кого нельзя называть, если у него таковая была. И еще какой-то ее коллега по цеху. Видимо, дело не обошлось без них. Перси кивает, не замечая чужих слов, и спешит удалиться. Ему почти удалось дойти до двери.
«Почти» не считается.

[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]

До двери остается не так много, когда путь ему загораживает егерь. Он будто только что вылез из своего леса, составляя отменную партию подвальным помещениям, где несколько лет назад судили Пожирателей, а теперь судят прячущихся по всем углам магглорожденных и их спасителей. Те рисковали жизнями за своих друзей и родных, погибая героями в сердцах многих врагов министерства. Перси героем не был никогда. Он был гением и идиотом, но точно не был героем. Мальчик, когда-то случайно угодивший на Гриффиндор, чтобы не выделяться на фоне своих братьев хотя бы здесь. Судьба посмеялась над раскладом карт на столе гадалки и запустила события так, чтобы эта оплошность была исправлена.
Уизли медленно и осторожно поворачивает голову в сторону Беллатрисы. «Что?» – читается в его взгляде, недавно лишившемся стеклянной скорлупы погружении в свое сознание. Что сказала эта женщина? Не испуг, но и не спокойное удивление заставляет Перси переступить с одной ноги на другую и развернуться боком к бывшей заключенной Азкабана – он не хотел терять егеря из поля зрения. Хотя если его захотят убить или оглушить, то сделают это без особого труда, потому что свою волшебную палочку Перси легкомысленно хранил во внутреннем кармане мантии у груди.
– Мне нужно спешить, миссис Лестрейндж, в отделе много работы, – потупив взгляд, отвечает помощник министра. Кто бы знал, каких усилий стоил ему этот ответ. Он нажимал на рычажки своего сознания, нашептывая волшебные формулы, заклиная их не дать голосу дрогнуть. Для смелости нужно немного злости, и он злится. Злится на Пожирательницу за то, что она учинила несколько лет назад в Министерстве. Злится на егеря, который мог поймать кого-то из его бывших однокурсников в лесах Великобритании во время облавы. Злился на себя, что давал слабину перед лицом опасности, когда вся его семья отчаянно палила проклятья в грудь врагу. Он не герой, Мерлин, он не один из них.
Он медленно отходит от двери, переставляя ноги как во сне сквозь воздух, что стал плотнее за несколько секунд, но отчего-то он до невозможности холоден. Еще немного, и дыхание Перси превратиться в заметное облачко пара, стремительно срывающееся с губ. Стоя на стене, Уизли готовился спрыгнуть за нее, чтобы снова стать куклой. Пусть говорит с ним, ему нечего скрывать, на его полотне ни единого лишнего пятнышка кроме фамилии.
– Если можно, то быстрее, министр не любит ждать. – Бессмысленная фраза. Кого он здесь пытается запугать именем еще одной марионетки? Как будто кого-то вообще когда-то пугало имя министра. Взгляд потемневших глаз бегает от стены к стене, ища за что зацепиться. Но он то и дело останавливается на ухмыляющемся егере, чья фигура заставляет пальцы сжиматься в кулаки, чтобы не дрожать. Тому ведь очень просто прошептать убивающее заклятье, Перси почему-то в этом уверен. А еще проще его выкрикнуть в лицо, чтобы последнее, что видел и слышал погибающий, было связано с убийцей. Или же это стиль Беллатрисы? Уизли затравленным зверем смотрит на нее, садясь за один из столов у трибун, чтобы защитить хотя бы спину. Та будто и не жила на свободе все то время после побега. Или же она была такой и до Азкабана? Перси был слишком юн, чтобы знать ее по газетным статьям до падения Того, Кого Нельзя Называть. Без разницы, сейчас она такая, как она есть, а рыжий не психолог, чтобы выворачивать ее личность наружу, он даже сам себя не мог понять.
[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]

Стены замка из светлого камня, зачарованы, велики. Глядя с них на самого себя, можно принять любого за мусор со стекленеющими глазами, но подающий признаки жизни. Вздрогнув от слишком близко находящейся пожирательницы, Перси инстинктивно немного отодвинулся от стола на стуле и особой разницы не заметил. Ну и зачем им такая бестолковая информация? Они вряд ли снизошли до какого-то офисного служащего, чтобы поговорить о какой-то ерунде вроде школьных лет и успехов. Нужен ли им вообще помощник куклы, читай, такая же кукла?
Или это есть то самое уверенное дергание за ниточки мастеров своего дела, вышедших из-под твердой руки одного единственного учителя?
В помещение появляется еще кто-то, и в Уизли просыпается маленькая и неуверенная надежда. Он оборачивается, умоляюще смотрит на волшебницу, но она не видит его. В ее глазах отражаются только правая рука Того, Кого Нельзя Называть и егерь, которого зовут Грэттир. Грэттир Скэбиор? Который протащил по всему атриуму жену мистера Ферста, которая была в бегах? По рукам против воли побежали мурашки, и Уизли убрал их со стола, уставившись на кипу бумаг. Читать к верх ногами не было его привычкой, но удавалось легко. Досье из общей библиотеки, куда не всем вход открыт, но сейчас это почти проходной двор для того, чтобы печатать чертовы бумажки с испуганными лицами жертв режима.
– Зачем вам нужен этот купол? – Не отрывая взгляда от поверхности стола, Перси все равно знает, зачем это нужно. Если тишина нужна в пустом подвальном помещении, то звуки должны быть намного громче обычного спокойного голоса. Уизли нервно сглотнул и приготовился к тому, что ему нужен был весь его дипломатический опыт, чтобы выдержать это испытание.
Потому что на нечто рядовое это не походило. Почувствовав чужие пальцы на своем лице, помощник министра замер, ожидая то ли удара, то ли чего-то похуже. Но обошлось.
– С нежелательным лицом номер один меня ничего не связывает последние три года. Если бы я что-то знал о месте его пребывания, я немедленно бы это сообщил в соответствующий отдел, – оказавшись по ту сторону стен, механическим голосом выдает Уизли, не поднимая взгляда. Неверная постановка вопроса, с этим нужно идти не к тому человеку, который сидит в одном кабинете с Амбридж и умудряется даже не быть мишенью проклятий и недовольных взглядов.
– Поэтому ваш визит абсолютно бесполезен, и вы зря теряете время вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями. И к несчастью, вы также мешает другим людям работать.
Еще более длинные фразы не выбивают его сил, воздуха хватает, на заседаниях суда ему приходилось составлять в голове и более витиеватые предложения с совершенно бесполезными по своему смысловому набору словами. Из-за стен это делать очень просто, не нужно реагировать на угрозу со стороны, пускай она и выглядит как люди, способные спустить со своих волшебных палочек непростительное заклятие так же легко, как Перси выдавал все свои механические речи.
– Что еще? Эту стандартную процедуру допросов я прошел еще в августе, здесь же… – Уизли рукой указал на бумаги. – …все есть о ходе проверки.

[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]

Строгость, с которой пожирательница относится к своему союзнику, не обещает вынужденному стороннику, не имеющему абсолютно никакого выбора, ничего хорошего. Это не открытие для Перси, который понял все, когда сдался на милость судьбы, отказавшись от побега и сев за стол, подпирающий трибуны. Его заткнут иным способом, расщедриваться на благосклонное прощение любили редкие последователи Того, Кого Нельзя Называть, неодурманенные новой властью. Те, у кого она была прежде, реагировали на подчиненных спокойнее. Только война продолжалась, власть не была абсолютной, разумы не были подчинены хотя бы на треть: сотрудники бежали прямо с рабочих мест, правда, в побеге их настигали охотничьи псы, тупыми клыками не давая жертве вдохнуть.
В стенах своих сознания Перси был свободен, он и сам не видел в этом парадокса, потому что мало с кем делился этой информацией. С кем делился, тот привык к его миру в каждой крапине потемневших со временем глаз. Пожирательнице абсолютно не нужно было знать мнении Перси о том, как он хочет им помогать, как он относится к новому правительству, как он воспринимает привилегии чистокровных.
Хватка у нее неслабая, Уизли упирается руками в край стола, в ужасе раскрыв глаза, и дело тут не в силе, ее не хватит, чтобы вырвать глотку подобно егерям. Фантомом судьба подбрасывает ощущение волшебной палочки, упирающееся под подбородок. Одно слово – муки. Два слова – мгновенная смерть.
– Я, я... – заикаясь, мнется негерой, чья жизнь дороже, чем минутка храбрости, от которой не будет пользы: просто кто-то пришлепнет муху, летавшую по коридорам и раздражавшую всех своей фамилией.
Его отпускают, может, ему дадут право голоса? Право слова? Право молчания? У него нет прав, как нет их и у всей его семьи, ставшей врагом на грани: шагни в ненужную сторону и на тебя ополчится все, что прежде было официальным.
Только право действия дают егерю.
– Нет! Прошу, не надо!  Я же только говорил пра… – удар лицом об стол прерывает его короткую речь, когда чертов Скэбиор с силой сжимает волосы и снова поднимает рыжего. Никто не говорил, что обязанность говорить правду может быть правом.
– Нет, нет, нет! – мантрой твердит Перси до той секунды, когда егерь с каким-то удовлетворением на лице бьет его по лицу. Кровь на лице, тупая боль. Он боится боли, не любит ее, но пока готов терпеть, сцепив зубы, чтобы не скулить. Потому что следующий акт в пьесе обещал быть… Тобби сказал бы «чувственнее».
Нефантомная палочка знакомит Уизли с запрещенным заклятьем боли. Она вспышкой вытаскивает Перси из его стен, сносит в преисподнюю все стены, все двери, на которых были тяжелые замки. Она же убивает настоящий мир, оставляя только боль. Боль. Боль.
Он не помнит, как сваливается со стула, корчась на полу и не слыша собственного крика, оглохнув от раскатов по всему телу. Волна за волной. Даже здесь было разнообразие. С первым заклятьем его резало изнутри.
Передышка. Если бы он не сцепил зубы, то точно бы откусил себе язык. Из-за напряжения кровь из разбитой губы течет быстрее. Тихо поскуливание не должно быть слышно, об этом мечтает Перси. И о том, чтобы не было второй волны. Пытается подняться, как неокрепший жеребенок.
И гниет заживо, теряя контроль над руками и ногами, даже кричать не может, забывая дышать, что почти смертельно. Только от круцио не умирают.
– Не гоже помощнику министра тряпкой пол протирать, – смеется егерь и сажает безвольное тело на стул, специально протащив Уизли по полу на место и только потом водрузив куклу за стол.
– Пожалуйста, не надо… – мольба срывается с губ. Он пытался это сказать несколько секунд назад, повторял про себя, чтобы не забыть.
Загнанный зверь, инстинктивная злоба на все, что причиняет ему боль; пытается отстроить свой замок, чтобы снова там укрыться. Не слышит, как прогоняют егеря.
– Чтобы меня тоже убили? – вспоминая своего начальника, говорит Перси. Он видел этот день в кошмарах. Новую пытку он увидит сегодня ночью, если доживет до нее в здравом уме. История Лонгботтомов была ему знакома.
– Ап… Аппарат неустойчив, ему нужна корректировка. Когда-то я хотел его корректировать.
Бред как способ самосохранения. Сознание твердит, что нужно соглашаться со всем, что ему говорят. Кивать. Кивает. Делай что говорят. Выживешь. За твоей семьей такой контроль, что ты даже чихнуть в сторону нового министра не сможешь.

[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]

Вздрагивает от шелеста страниц и смазанного хлопка, от которого мурашки побежали по коже, а холодна капля пота прокатилась по виску. Темные, вновь озаренные пониманием глаза натыкаются на чужой взгляд. Кажется, с дыханием вырывается облачко пара, но лишь кажется в то время, как помощник подставного министра смотрит на пришедшую буря как кролик на удава: не может отвести взгляд, потому что в любой момент может быть пойман прожорливой пастью, обещающей новую порцию боли, в которой жертва будет перевариться один на один со своими муками. Два из трех запретных заклятий он уже на себе опробовал, третьего совсем не хотелось. Он пережил нескольких своих начальников, единожды сменив пост; видел смену режимов со стороны и изнутри, оценивая все, что с ним происходило. Много узнал о себе. Даже слишком много для того, чтобы продолжить спокойно существовать без нескончаемых кошмаров и мук совести. Искупление не дарили даже те списки магглорожденных, которым выдавались свидетельства о полукровности… Безумно мало, особенно сейчас, когда хотелось спасти свою жизнь и позабыть обо всех остальных – инстинкт самосохранения был сильнее.
«Она не может знать», – в страхе дергается Перси, словно его огрели со спины тяжелым молотом. «Не может, не может, не может! Мы это скрыли, никто не мог догадать, никаких следов». Паника и дрогнувшие губы как на грани истерики. И, Мерлин видел, он был на грани – еще немного силы, и он бы развалился как старая кукла с рассохшимися нитками, подавшись панике, нырнув в нее со стен с головой, разбиваясь о камни.
– Не надо… – Покорный шепот. В зале слишком тихо, чтобы пожирательница не смогла услышать предательски слабых ноток. Вот оно, истинное предательство – не соответствовать рьяной храбрости рода под львиными знаменами. Видел бы его отец… Отец бы ничего не сказал, он бы промолчал. Да и он скрылся, понимая, что после шума в поместье Малфоев в министерстве Уизли делать нечего, потому что их легенда о заболевшем сыне – ложь.
– Я не видел его с похорон Дамблдора! – быстро выкрикивает Перси, а потом жмурится от удара как пятилетний мальчишка. Все они перед болью равны, если правильно подобрать для каждого набор. Все! У всех есть слабости! Оправдание не из лучших, но Перси хотя бы пытался задушить совесть, которая где наслушалась о благородных порядках дома Гриффиндора. – Я все время был здесь, я не мог с ними контактировать. Достаньте сыворотку правды и ничего нового я вам не скажу.
Скажет, он, черт возьми, расскажет, насколько глубже можно будет вогнать ему иглы под ребра, если пытать Оливию. Что мог сотворить Лестрейндж, он не знал и знать не хотел. Нужно было бежать, но тогда бы искры прилетели бы им в спины, и не факт, что двое молодых людей, желавших лишь жить в мире спокойствия и покоя, получили бы мгновенную смерть. А сказать во спасение ему нечего.
– Только если в Норе. Других убежищ я не знаю, – про себя он молится, чтобы вся его семья додумалась сбежать из самого известного их обиталища. А куда еще? Орден достаточно велик, чтобы сокрыть в себе одну, довольно крупную, но всего лишь одну семью?
– Я ничего не знаю, ничего. Я не имею никакого отношения к ним. – Ужасно знакомая ситуация. Таким же бесполезным хламом по части дружбы с Поттером он оказался для двух министров и одного главы международного департамента. Уизли и НеУизли одновременно, почти хамелеон. К новым условиям он приспособиться тоже смог, пускай и с превеликим трудом, просчитывая пути для отступления. Однажды на них придется шагнуть, и если бы он был один, он бы уже бежал. Но Перси был не один, и в том была его главная слабость.

[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]

Выдыхая через открытый рот и почти прижимаясь ребрами к столешнице, Перси смотрит снизу вверх на мрачную тучу, обещающую ему боль. Искромсать нервные клетки жгучими импульсами боли, а потом взяться за сердце, размять его в руке, поцарапать ногтями, остудить дыханием, а потом растоптать на треснутых плитах кованым сапогом. Убить. Убить его изнутри, оставив в живых сердце, душу… Это страшнее поцелуя дементора. Ты чувствуешь, как вырывают у тебя последнюю надежду, отрывают с пальцами, с темными глазами, языком и криком… Перси стоило лишь подумать о том, чтобы потерять Лив. Подумать. Холодок превратился в девятый круг Ада и вморозил легкие в ребра.
Царапает пальцами столешницу, сжимая и разжимая руку. «Да послушайте!» – твердит его взгляд. «Будьте благоразумны. Не я вам нужен». Застывший кофейный налет на радужке поглощается зрачком: его будто чем-то накачали. Стук бегущей крови в ушах превратился в маятник, а паника стала хмельнее старого вина.
Резкое движении – он даже не дернул рукой, закрыв глаза и отвернувшись. Хруст прошибаемой кожи, суставов, сухожилий и боль, поднимающаяся по нервной сети быстрыми паучьими лапками. Высокий крик продолжает тональность боли, когда на глаза набегают слезы, а слюны во рту становится больше.
– За что?! За что?! – Размахивая рукой над рукояткой кинжала, не смея к нему прикоснуться, ревет раненым зверем Перси. – Я не вру!
Задыхается. Мерлин, эта паника забивает ему горло ненужными стонами боли и беспомощности, он может думать только о своей прожженной пламенем лезвия руке и крови, стекающей по наклонной к нему на колени. Теплая, такая… вязкая, словно в ней есть кусочки мяса, пропущенного через мясорубку. В голове паническая атака пропускает мысли через яростный водоворот предательств. «Что угодно, господи, хоть крупица информации, все, что мог услышать случайно. Гребаная память, гребаная война, гребаный мир!!!»
– Нет! – яростно кричит в сторону двери, дергается и тут же воет от боли, держась за запястье руки, как будто это уменьшит его боль. Часто дышит, поднимает голову и видит своего монстра. Если минуту назад, когда ушел егерь, Уизли еще рассчитывал на какой-то контроль ситуации, то сейчас у него не было ничего. Вместе с зализанными набок волосами исчез надменный тон и актерская игра на мышцах лица. Все. Он позорно хныкает над своей искалеченной рукой, зная, что дальше будет хуже, а он не сможет предотвратить боль. Ни свою. Ни боль Лив.
Припадает к столу, плача от обиды и… Все же больше от обиды. Загнанный в угол, подстреленный, попавший в капкан, когда охотник смотрит на него и улыбается. Перси переворачивает голову набок, бешено вращая глазами, цепляя взглядом то потолок, то черные волосы, то кровавые пятна.
– Я не знаю, я не знаю, я не знаю… – повторяет следом за пожирательницей, чтобы хоть как-то зацепиться за мир. Боль притупилась, пульсировала где-то в черепной коробке, и Перси старался не двигаться, лишь редкий раз всхлипывая. Если бы не нож, он свалился бы со стула.
Беллатрикс выдергивает, как по приказу, – видимо, страх пахнет по-особому – из руки нож, и Уизли прокусывает нижнюю губу до крови, мыча сквозь зубы подтверждение боли и одергивая руку. Баюкает ее второй, не унимаясь от боли. Господи, кровь бежала по рукавам, заливаясь в белую рубашку и доползая до локтя.
– Я не знаю! – поджимая губы, говорит он, почти визжит, огрызаясь, потеряв ориентацию во времени, страх. – Я-я не-не знаю.
Слова прерываются всхлипами, словно он мальчишка, разбивший колено в чужом саду, упав с дерева. Как ты тут оказался? Не знаю. Память не подбрасывает оправданий, она вообще, кажется, сдохла в агонии еще когда он вылизывал полами мантии пол по приказу круцио. Зато воображение расписывалось во всю. Вот красные брызги на холсте, вот содранный скальп и бесконечно прекрасные глаза Лив… в баночке со спиртом.
– Послушайте, она же чистокровная, ее семья… они на вашей стороне, зачем вам ее убивать? Я слышал… – вдыхает побольше воздуха, голос уходит в болезненный хрип от слез. – Я слышал, что Сивый грызет детей. Она не ребенок. Отпустите ее к семье, а меня… меня сотрите, как будто… как будто не было. Я ничего не знаю!
Он истеричной улыбается с кровью на подбородке, все еще лежа головой на столе. Всхлипы уже больше похожи на икоту, смешанную с хохотом. Как легки кандалы.

[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]

Звук закрепленного в ножнах кинжала заставляет Перси непроизвольно дернутся после продолжительной дрожи от слов Беллатрикс. Гадость, мерзость, каждая фраза переливалась блестящей броней и острыми иголками впивалась под ногти, Перси сплюнул в сторону, не имея сил что-либо ответить, как-то заступиться за Лив. Он же так привык, что его ненавидят, так привык переваривать отвращение коллег в самом себе, веря, что все на благо обществу, а про себя – что это на благо ему самом, что прокапывает дорогу достаточно высоко, чтобы упасть слишком громко, с треском, переломав каждую косточку в груди, чтобы каждый осколок воткнулся в сердце, налившееся кровью, ставшее даже слишком теплым из-за прикосновения чужих рук. Совсем не чужих. Их хозяйке так просто войти в замок без ключа, став призраком стен. Хотя бы там. Что бы ни случилось, там будет бродить ее призрак, зажигая факелы.
Поднимает взгляд на пожирательницу, видит шрам, что показательно оказывается почти перед глазами. И вот также  легко уродство разрежет кожу его жены. И тут же в его замок врывается вихрь, распахивая врата и снимая с петель огромные двери. Черный сгусток гуляет по всем комнатам, переворачивая сундуки. Каждую вылетевшую вещицу Перси видит отдельной колдографией: и любовь, и страх, и ужас, который он прятал в глубине потухнувших глаз каждый раз, когда смотрел на людей. Его слабость никто не увидит, как же. Чтобы раздавить скорлупу яйца, надо так мало усилий. Беллатрик же демонстрирует все свое мастерство, готовя, кажется, ему билет в один конец по длинной извилистой дороге.
В памяти вспыхивает образ фотокарточки, которую ему прислали еще осенью, которую он сжег, не читая текст, что прятался на обороте. Ему откуда знать, что это за место? Он не знал, как будто ему было важно, что за дома строят его братья и родственники, если они все его прогнали, лишний раз доказав это еще позапрошлым Рождеством.
– Не знаю… – протягивает, задыхаясь от кашля, что все же не оставляет осушенное горло, все еще задрав голову вверх. Он ловит на потолке какие-то тени. А еще скрип двери, но слишком медленно поворачивается. Раньше слышит:
– Фенрир, я безумно рада тебя видеть. Знаешь ли, у меня для тебя подарок... – Хрустят кости, когда он поворачивается в сторону тени. Огромной. Нечеловеческой, но на задних лапах волки с таким плечами не ходят. И к нему идет пожирательница, словно бы неся преподношение. Надо что-то… Надо что-то…
Идеи пускаются в пляс по опустошенному замку, разыскивая убежище призрака. Как же мне тебя уберечь? Где мне найти еще один выход, как построить еще один замок? И вместе с фотокарточкой, лежащей на полу у самых ворот, всплываю еще секунды… Это запах лаванды и длинная, прежде незамеченная подпись от миссис Уизли. Мать бы никогда так не написала. Перси слышал только об одной свадьбе. И желтыми буквами графство.
– Постойте! – Сваливается со стула, переворачивая его и хватаясь за подол платья Лестрейндж. – Я знаю этот дом, я знаю, кто в нем живет!
Часто дышит. У него есть возможность поставить свои условия в этой сделке, пока Фенрир рычит что-то сквозь зубы и нечленораздельную брань.
– Вы же ее не тронете, если я скажу, кто живет в этом доме? Не тронете? Там те, кого вы ищите. Мой старший брат и его жена. Графство Корнуолл. Возле моря, но все графство – это полуостров, там долго искать, и они накладывать чары умеют. Они не раскрыли мне тайны, поэтому я не могу ее нарушить, не могу быть хранителем. Вы их не найдете.

[NIC]Percy Weasley[/NIC]
[STA]где мы, мы винтики системы[/STA]
[AVA]http://s0.uploads.ru/oDLM4.gif[/AVA]
[SGN]
за аватар спасибо барти, за подпись - хрупкость[/SGN]